Все друзья спрашивают у меня, ну как там, ад? Да, ад, отвечаю, и сразу понимаю, как недооцениваю кошмар происходящего на выборах в Татарстане. Даже и не знаю, как конкретно обрисовать тот кошмар, который заполняет меня, когда я думаю о том, что лицезрел и что слышал. Не знаю, как передать вам те чувства, которые кипят снутри меня.

Написать вам, как я передвигался по районам в составе мобильной бригады и ловил нарушения, и практически, мог заехать на хоть какой УИК, не сомневаясь, что там можно зафиксировать нарушение?

Может, написать вам о том, как население без камер с досадой ведает о том, как их принуждают голосовать за кандидата от партии власти, а при камере сходу запамятывает свои слова?

Может написать вам о том, как оппозиционный кандидат, который вел борьбу в протяжении нескольких месяцев, проводя по 5 встреч с избирателями в денек, печатавший листовки, газеты, поддерживаемый, по данным закрытого социологического опроса, проведенного перед выборами Единой Россией, более чем 60 процентами населения района, проиграл муниципальному бюрократу, доверенному лицу Путина, практически, агитация которого сводилась к тому, что за 1,5 недели до выборов он выпустил одну листовку с биографией?

Может, написать вам о том, как весь административный ресурс во главе с президентом республики, практически, подкупал обитателей района обещаниями о всяких благах, которые они получат, если проголосуют за подходящего кандидата?

Может быть, написать вам о том, как газель с агитаторами от оппозиционного кандидата неведомые бандиты сталкивали в кювет?

А может, лучше поведать вам о том, как опьяненный глава сельского поселения лично не пускал машину с агитационными материалами в свою деревню?

Либо, может, стоит вам поведать историю о том, как участковый и очередной глава сельского поселения ввалились в дом к женщине-агитатору и добивались, чтоб она пошла и собрала все розданные ею агитки?

Вот, сообразил! Может, поведать вам о том, как при нас на участке наблюдающий, женщина-пенсионерка, изловила за руку бандюгана на вбросе, длительно держала его, передала председателю комиссии, а он его отпустил, и сотрудник милиции, дежурившая на этом участке, клянется, что ничего не лицезрела, при том, что все четыре наблюдающего, и даже наблюдающий от ЕР подтверждают факт вброса?

Может, поведать вам о том, как на УИКах считали голоса, складывая голоса за оппозиционного Валиуллина в одну стопку, а другие голоса, и даже голоса за КПРФ и Яблоко в стопку за кандидата от ЕР?

Знаю! Наверняка, стоит поведать вам о том, что в среднем на одном УИКе по всему избирательному округу было подано три-четыре жалобы, что нет ни 1-го УИКа, где подали бы меньше 2-ух жалоб, что есть УИКи, где подавали по 8-9-10 жалоб и лишь на единицы были получены ответы, хотя по закону, естественно, отвечать должны на все?

Либо поведать вам о том, как у агитаторов неведомые бандиты на машине, принадлежащей одному из служащих администрации района, избивая и угрожая, отобрали все агитматериалы, которые мы отыскали на последующий денек в яме на заднем дворе администрации района?

Либо о том, как в тот же денек, в том же здании администрации, человек, печатавший агитацию ПРОТИВ оппозиционного кандидата Раушана Валиуллина и заставлявший несовершеннолетних малышей ее раздавать людям, напал на Валиуллина и в итоге кандидат в денек выборов прогуливался с большим фингалом?

Может, написать вам о том, как членам ТИК не давали ознакомиться с протоколами, которые привозили участковые комиссии, и не подпускали к системе ГАС-выборы вообщем? Естественно, как к ней допустить, ведь она должна была находиться в одном помещении с участковой комиссией, но их разнесли по различным этажам, и на этаж с системой попасть было нельзя?

Может, поведать вам о том, что все полицейские, к которым я обращался за помощью в денек выборов, гласили, что они находятся на участках только для охраны правопорядка, а нарушения закона — это не их компетенция? А начинали они действовать только после звонков из УСБ, ФСБ, СКР и от иных федеральных начальников. Все как один. Такое чувство, что им просто указание дали на нарушения закона внимания не обращать. И ведь наверное же дали!

Может, поведать вам о том, как число голосовавших на одном из УИКов за денек оказалось практически на именитые «Чуровские 148» голосов меньше, чем число бюллетеней в урне? И это при том, что выборы проходят в районе, и 148 — это практически 0,2 процента от полного количества голосов по всему избирательному округу.

Может, поведать вам о том, как меня послал кандидат Гафуров, когда я пробовал взять у него интервью? Да так послал, что это вышло фактически полной копией «эксклюзивного интервью Гаррисона Форда для Бруно».

Может, поведать вам о том, как за нами по славному Апастово повсевременно ездил «хвост» из бандитов? Либо о том, как в вечер после выборов напротив ОИК собралась масса из практически 100 головорезов и полицейских в гражданском, и юристы от оппозиционного кандидата просто страшились идти в здание администрации, где размещалась избирательная комиссия? Либо о том, что даже невзирая на этот живой заслон из людей, попасть вовнутрь ОИКа им все таки удалось? Либо о том, как в тот же вечер обстреляли в машину с наблюдателями от такого же кандидата?

Может быть, поведать вам о том, как и сколько раз нас задерживали одни и те же менты городка Тетюши, впервой продержав нас несколько часов за то, что «вы из Москвы и очень здесь выделяетесь», а во 2-ой раз выставив нас ночкой на улице на холоде рожами в капот, окружив автоматчиками и передергивая затворы калашей, — «за то, что из Апастово едет колонна машин»?

Может, поведать вам о том, как я чуть не вопил от безнадеги, когда мне сыпались сообщения о нарушениях, при этом не о обычных, а о таких, которые позволяют отменить все результаты голосования на раздельно взятом УИКе, как к примеру, срыв пломбы с урны, но я, практически доехав до участка, разворачивался, чтоб мчаться туда, где ситуация была серьезнее и страшнее? А разворачивался я поэтому, что не считая местных активистов, не было больше желающих ехать сюда из других регионов, и даже из активной столицы, и вскрывать 10-ки нарушений, ведь Практически все, к кому я в Москве обращался за помощью, эту помощь не оказали.

К примеру, так случилось за час до конца голосования, когда практически со всех участков в городке Тетюши начали удалять наблюдателей от кандидата Валиуллина, и телефон вдруг накалился до максимума. Конкретно наблюдатели ведь не должны позволить произвести вбросы, подтасовки, фальсификации, а на участках в Тетюшах зарегистрированы тыщи людей, и результаты конкретно там очень важны для общего результата голосования.

И вот на один из таких участков мы примчались практически под закрытие, когда оттуда удаляли 4 двадцатилетних девченок наблюдателей. Председатель УИК, член ЕР, как он сам заявил, слушаясь во всем указаний необычного тихого усатого мужчины в плаще, оказавшегося сотрудником администрации городка и рядовым членом УИК, удалял 4 наблюдателей от оппозиционных кандидатов. Причина? Да не было никакой предпосылки, в акте у всех написана однообразная фраза «передвигалась по УИК, создавала нервозную обстановку собственной работой и вопросами». Ну вот вздумалось на участке тысячнике руководителю удалить раздражающих девченок. А девченки ой, раздражающие, какие! Они каждую букву закона знают, пристально исследовали все перед работой. Аннотации все соблюдают, посиживают тихонько, пишут свои заметки, если лицезреют нарушение, то пресекают, ну, пробуют во всяком случае. Это и не нравится председателю. На участке видео снимается весь денек, но председатель, естественно, поглядеть его не разрешает, так что, за что непосредственно их убирают, не ясно ни для кого, не считая него самого. В некий момент возникает член ЦЕНТРАЛЬНОЙ избирательной комиссии совместно с одним из 2-ух оппозиционных кандидатов, его убирают с участка, так как он заступается за этих девченок. При этом происходит это так — все тот же мужчина в плаще, «обычный член УИК», показывает члену ЦИК на дверь, показывает прибывшим полицейским, чтоб они его вывели, а полицейские грозят члену ЦИК статьей 19.3. Вот просто так, в окружении камер. Позже девченок всё пробуют и пробуют вывести, а им нужно чтоб всё по закону было. Поначалу нужно чтоб решение было принято процессуально верно, чтоб весь обряд был соблюден. Позже нужно чтоб каждой вручили копию, чтоб любая расписалась, дату, время поставила. До последней точки, до последней запятой заставляли писать все вероятные бумажки, акты, опровержения, воззвания — только бы остаться на участке. Но, естественно, вывели, отлично хоть не силой. А девченки, они на каждое воззвание требуют норму закона, требуют, чтоб всё им растолковали, чтоб всё было по правилам, по закону. И это раздражает мошенников, но что поделать, за ними смотрят, придется исполнять.

И так это смотрится обидно, так это грустно. Во всей этой куче-мале, где только дурачина не лицезреет того, как фальсифицируют выборы, как прессуют население, где все страшатся утратить свое рабочее место, где заработная плата копеечная, где законы не действуют, где бандиты прогуливаются, не скрываясь, и на улице могут тебя придавить, где слово начальства — закон, где решение о том, как далее жить, принимаешь не ты, а за тебя, только четыре двадцатилетние девченки желают, чтоб всё было по закону. А все другие, в этом или не заинтересованы, или просто не обращают на это внимания. Не желают мыслить о том, что страна разрушается конкретно так, конкретно тут, конкретно в итоге того, что о законе запамятывают, его значимость и обязательность обесценивают. И этот процесс, это уже не небольшой комок снега, с которого начинается лавина, это уже большая лавина, которая сходит с гор и вот-вот накроет всех, кто стоит и глядит на неё. И только четыре юные, бесстрашные, вероятнее всего по собственной незрелости, девченки готовы встать в полный рост перед этой лавиной, приостановить ее, зная, что их снесет к чертям, зная, что лавина всё равно всё накроет, зная, что итог всё равно уже известен заблаговременно.

Любопытно, в какой момент вот такие девченки становятся теми бабами, работающими в УИКах, которые посиживают и пишут «99 процентов» необходимым кандидатам? И я знаю, в какой. Конкретно тогда, когда они начинают жить своей жизнью, сами работать, сами мыслить о будущем, сами снимать квартиру. Тогда, когда выбор стоит — или утратить возможность жрать, спать, практически нормально существовать, выступая за закон, правду и совесть, или получить обычные и размеренные условия существования, и встать на сторону беззакония, как раз тогда у человека изменяется сознание.

Выходит, что как ты начинаешь свободно и без помощи других жить в нашем государстве, ты теряешь свою свободу. Да, ты сам решаешь, где для тебя спать, и что для тебя есть, но ты не решаешь, как ты будешь жить, как будут жить твои малыши и внуки. Поэтому, что ты — биомасса, и решать ты можешь только, где для тебя спать и что для тебя жрать.

Три денька, что я провел на выборах в законодательное собрание республики, в одном раздельно взятом избирательном окружении Татарстана, запомнятся мне, человеку который работал на несчетном количестве выборов, навечно, я вправду не смогу этого запамятовать. Но эти выборы я не осознаю как выборы, это какое-то явление совсем другого разряда. Я лицезрел умирающих от холеры людей в тени развалин разрушенного землетрясением Порт-о-Пренса, я лицезрел тыщи сожженных домов в грузинских селах Южной Осетии, живьем гниющих опьяненных бабок в перекосившихся избах тверской области, убитых в межнациональном конфликте дам и деток в киргизском Оше, школу номер один в Беслане. И эти выборы вызывают во мне приблизительно такое же количество кошмара, как и всё описанное выше. Но это другой кошмар. Это кошмар от понимания того, что всё это итог самостоятельной деятельности каждого из нас. Мы сами повинны в том, что происходит в стране, и в Татарстане а именно. Это вина всех и каждого. Каждого, кто терпит, каждого кто фальсифицирует, каждого, кто прогибается, каждого, кто задумывается, что получать бедную заработную плату в три-пять тыщ рублей лучше, чем ее не получать, каждого, кто задумывается, что один либо даже тыща людей не сумеют ничего поменять, каждого, кто опасается, что будет ужаснее, и потому не делает лучше.

Митя Алешковский

Прочесть оригинал поста Мити Алешковского с комментами читателей его блога можно тут.