Иметь инструмент воздействия на стоимость нефти — священная мечта русских чиновников. Невзирая на беды прошлых попыток, они не оставляют надежды отыскать нефтяной философский камень.

Ведь и правда грустно. ОПЕК, объединяющая 13 государств — экспортеров нефти, добывает только в два раза больше, чем одна-единственная Наша родина. При всем этом страны ОПЕК то наращивают, то уменьшают поставки нефти на рынок, воздействуя на нефтяные котировки, а русский экспорт таким воздействием на цены не обладает. «Мы занимаем такое существенное место в мировом нефтяном обществе, что должен показаться наш русский фактор», — рассуждал министр энергетики Сергей Шматко в 2008 г. Тогда наши бюрократы на протяжении нескольких месяцев обменивались опытом с картелем нефтеэкспортеров, Наша родина даже достигнула того, что получила приглашение вступить в члены ОПЕК. Но дружба в итоге не сложилась.

Прошлой осенью президент Венесуэлы Уго Чавес на переговорах с вице-премьером Игорем Сечиным (который курирует ТЭК в правительстве) предложил сделать союз нефтеэкспортеров, другой ОПЕК. По воззрению Чавеса, Наша родина и Венесуэла добывают столько нефти, что и вдвоем могут делать с рынком то, что делает ОПЕК. Ответ Сечина был уклончивым. Но, по-видимому, мысль воздействия на цены как и раньше занимает и его, и Министерство энергетики: оно за 5 млн руб. заказало профессионалам просчитать необходимость сотворения муниципального нефтяного резерва, чтоб из него проводить интервенции на рынке.

Вчера Институт энергетики и денег, которому достался заказ Минэнерго, поведал о результатах собственных расчетов. Институт считает, что если зарезервировать 15 млн т нефти (109 млн баррелей) и продавать ее время от времени на пике цен, то можно отлично заработать и заодно сбивать котировки.

Но вспомним хотя бы лето 2011 г., когда Мировое энергетическое агентство (МЭА) отважилось распечатать свои стратегические резервы и выкинуть на рынок 60 млн баррелей, чтоб восполнить недостаток поставок из-за войны в Ливии и сбить растущие цены. Чуда не вышло: нефть на новостях о решении МЭА хотя и подешевела на 7%, но очень стремительно возвратилась назад, интервенция фактически не повлияла на рынок.

Причина ординарна: нефтяные цены сейчас определяются не спросом и предложением на сырую нефть, а состоянием денежного рынка. Львиная толика сделок — это сделки с производными финансовыми инструментами, не обеспеченными поставками реального сырья. Если в 90-е гг. сделки с физической нефтью составляли приблизительно 30% объема торгов (остальное — производные инструменты), то на данный момент — меньше 1%. ОПЕК своими заявлениями не так очень оказывает влияние на котировки, как кажется русским бюрократам.

Стратегические резервы нефти вправду есть у многих государств. И они, кстати, еще значительнее, чем предлагается сделать в Рф: припасы государств — членов МЭА превосходят 4,1 миллиардов баррелей, США резервируют около 700 млн баррелей.

Очень интенсивно увеличивает стратегические нефтяные резервы Китай. На данный момент в его хранилищах накоплено 178 млн баррелей, а к 2020 г. будет 621 млн баррелей. Но они все — не экспортеры, а импортеры нефти, им остро не хватает собственного горючего. Резервы служат им «подушкой безопасности» на случай сбоя в поставках либо увеличения цен. Это средство страховки от ценовых шоков, политических и погодных катаклизмов, а не инструмент рыночных спекуляций. …
Читать полностью —